Да святится имя Его!

Гиниятуллина Екатерина

 

Бывают в Иркутске осенью особенные дни, дни – праздники, когда после небольшого ночного дождя город кажется словно умытым и открывшимся навстречу солнцу: сияет залитая светом Ангара, и не сосчитать маленьких солнышек на гребнях её волн; в каждой подсыхающей лужице тоже отражается маленькое солнышко; сверкают омытые ночным дождём багряные листья осин, яблонь, золотые – берёз и тополей. Ночной дождь был недолгим, а солнце, словно зная, зачем и к кому я еду в Иркутск, сияет почти по-летнему. Я спускаюсь к Ангаре по широким гранитным ступеням и стою там, где, наверное, не раз стоял и Он. Прямо напротив, на левом берегу, тоже буйствуют краски: зелёные, красные, жёлтые. Торопятся куда-то поезда. Один из них – вон тот, скорый, - через каких-то 1,5-2 часа пролетит, не останавливаясь, мимо маленькой станции под названием Кутулик, но из окна поезда нельзя будет увидеть ни Его школу ( её уже нет ), ни Его акаций. А как они там? Неся в себе какое-то совершенно немыслимое ощущение света, поднимаюсь по ступеням. Куда пойти? Направо пойдешь – придёшь к старому зданию университета. Его не раз перекрашивали, ремонтировали, но я уверена, что стены помнят (не могут не помнить!) худенького высокого паренька с шапкой вьющихся чёрных волос. Где-то здесь, может быть, вот за теми огромными деревьями, Его тень. Ещё шаг – и я увижу Его или услышу звуки Его гитары…

Если пойти налево – придёшь в Фундочку. Так называли библиотеку филологи, просиживавшие в её залах долгие часы. Где? За каким столом любил сидеть Он?

Прямо пойдёшь… И я иду прямо, иду по залитой солнцем улице, туда, к театру, который теперь невозможен без Него. Но ведь и Он был бы невозможен без театра.

Интересно, как и когда первый раз вошёл Он сюда – мальчишка из глубинки. В сапогах? В валенках?

Что почувствовал, когда дрогнул раздвигающийся занавес? О чём думал, бродя по узким коридора, взбегая по лесенкам с окнами, напоминающими пароходные иллюминаторы?

Позже Он десятки раз придёт сюда уже не через парадные двери, а через ту, маленькую, которую открывают только работники театра. Попадёт в это святая святых с таким ни на что не похожим запахом, чуть отдающим нафталином- запахом театра…

Наверное, где-то в костюмерной есть место (а если нет, то пусть бы было), где висят костюмы, в которых играли его Зилов, его Калошин. И их одежда почти не отличается от одежды людей за стенами театра, но всё-таки пусть бы она была, висела…

А вот и тот, к кому я шла – не надо мной, не глядящий на меня мудрым, всё понимающим взглядом.

Он просто здесь. Рядом. Я с Ним. Он со мной. И я говорю Ему: « Здравствуй ».

Кажется, ещё чуть-чуть, ещё мгновенье, и Он ответит, Он только задумался о чём-то, ведь правда? Так хочется в это верить…

Сев рядом на скамейку, я смотрю и смотрю на Него. Нет, Он не умер, Он живой и по-прежнему с нами. Он и Его герои.

И разве не они сейчас идут от университета такой шумной толпой? Смеются, толкаются.

Один что-то говорит, и вся толпа невольно замолкает. Расхохотавшись, вновь начинают галдеть. Через некоторое время тот же парень, высокий, красивый, говорит что-то опять, и снова тишина. Он, несомненно, лидер и, конечно, знает об этом. Отсюда в нём эта раскрепощённость, внутренняя уверенность, даже немного наглость. Может, это Колесов? А вон тот, что заглядывает ему в рот, вампиловский Букин? Рядом и Красивая, и Строгая, тут же и Серьёзный… Откуда-то появляется – и его весело встречают – нагруженный банками пива – кто? Конечно, Гомыра.

А хохот становится всё громче, и люди, сидящие в сквере, начинают осуждающе смотреть в сторону громкоголосых студентов.

Обращает на них внимание и сидящий рядом со мной пожилой мужчина. Только взгляд его какой-то грустно-ласковый. Так смотрят люди поистине добрые. Он в стареньком плаще и давно вышедшей из моды шляпе. Рядом, правда, не кларнет, - скрипка. Сарафанов? Где он сейчас играет? А может, и не играет совсем? Наверное, так и не написал свою ораторию « Все люди – братья », о которой мечтал всю жизнь.

Студенты снова зашумели. По-моему, они никак не могут договориться: вернуться в университет или…

Допив своё пиво, Гомыра бросает банку в урну и не попадает. Но он даже не замечает этого. А банка, ударившись о край урны, отлетает на дорожку. И вдруг девушка со скамейки напротив ( наверное, моя ровесница ), в стареньких кроссовках и джинсиках, встаёт, поднимает банку, относит её в урну. Зачем? И что она скажет, если её спросить, как Шаманов Валентину:

- Зачем? Стоит ещё кому-то пройти и…

Мне кажется, она ответит:

- И пускай… Я снова…

Мимо сквера и через него бегут, спешат в коже, в стильных джинсах эдики, алики… Он не их… Он не с ними…

А вот хрупкая женщина « с выражением озабоченности и сосредоточенности на лице » устало останавливается на минутку. В сумке тетради. Галина? Неподалёку притормаживает чёрная иномарка. Из неё медленно выходит молодая дама в деловом костюме, на очень высоких каблуках, с телефоном в руке: бизнес- леди. Позади идут двое в чёрном, наверное, охрана. Уж не Валерия ли это?

Тут же останавливаются простые жигули. Из багажника торчат удочки, спиннинги, что-то вроде деревянных уток. Сентябрь, время утиной охоты. И Зилов, вероятно, уже торопится туда, где можно было бы забыть обо всём.

Из машины энергично выскакивает и бежит к магазину – официант Дима? Торопясь, он налетает на пожилого человека и, даже не извинившись, мчится дальше. Мужчина осуждающе смотрит ему вслед и гордо продолжает свой путь. Он в тёмном костюме и с потёртым кейсом в руке. Калошин? Интересно, где теперь нашёл тёплое местечко? В какой фирме? И кого сейчас боится?

Я смотрю на тех, кто идёт, едет, бежит мимо Него, и снова и снова убеждаюсь в том, что Он не ушёл, Он в нашей современности, Он с нами. И если жизнь не превратится в кошмар, если « в будущем человек не будет представлять из себя сытое, самодовольное животное, безобразного головастика, размышляющего лишь о том, как бы устроиться ещё удобнее », если человек не перестанет быть человеком и не захочет « разменять луну на сто мелких монет », то в этом будет и Его заслуга – заслуга Александра Вампилова.

 

Мне нужно уходить, но я понимаю, что приду сюда ещё не раз. Приду с букетом цветов, а сейчас вместо них я кладу к Его ногам зелёные, багряные, золотые осенние листья...

II областной кУчастники II областного кункурса литературно-художественного творчества и исследовательских работ, посвященный 70-летию А. Вампилова

«Мое слово о Вампилове»

правила игры покер